Эртер, Ицхак
Источник:  |
||||||||
|
||||||||
Эртер, Ицхак (1791, село Конюшек близ Пшемысля, Галиция, – 1851, Броды, там же), еврейский писатель-сатирик. Писал на иврите.
Содержание |
Ранние годы
Получил ортодоксально-религиозное образование, но в 14 лет увлекся идеями Ѓаскалы. В 1816–18 гг. жил во Львове и зарабатывал частными уроками. Эртер сблизился с кругом маскилим, в том числе с И. Л. Мизесом (1798–1831) и Ш. И. Л. Рапопортом, вместе с последним стал объектом нападок местного раввина и потерял учеников.
С 1818 г. по 1825 г. жил в Бродах, где сначала был частным учителем, а с 1823 г. преподавал иврит и немецкий язык в реальном училище.
Работа по просвещению
В 1825–29 гг. изучал медицину в университете Будапешта и получил звание магистра (а не доктора, так как у него не было аттестата об окончании гимназии). Во время эпидемии холеры в 1829–31 гг. служил земским врачом в городе Раве (Галиция), затем вернулся в Броды. Эртер участвовал в создании Общества просвещения еврейских крестьян в Галиции (1848–49) и сформулировал его программу.
В 1847 г. посетил Россию (Белую Церковь и Бердичев) и общался с местными маскилим. Совместно с И. Х. Шором был среди основателей журнала «Хе-Халуц» в Бродах (выходил с 1852 г.), посвященного вопросам иудаизма в духе реформизма.
Литературное творчество
Основная часть литературного наследия Эртера — пять сатирических произведений, впоследствии объединенных автором в книгу «hа-цофе ле-вет Исраэль» («Страж дома Израилева»; 1858, издана посмертно; название — цитата из Иех. 3:17).
Первая сатира Эртера была направлена против хасидизма, хасидских лидеров (цадиков) и каббалистов: их невежества, суеверия и воинственного сопротивления просвещению.
Сатира «Мозней мишкал» («Весы», Вена, 1823) посвящена конфликту Эртера с раввинами и хасидами во Львове, сатира «Хасидут ве-хохма» («Хасидизм и мудрость», Вена, 1836) была призвана показать читателю, что, в то время как переход в хасидизм обещает богатство и благодушное существование, мудрость приносит еврею недругов и гонителей, лишения и страдания. Но Эртер восхваляет мудрость, открывающую перед тем, кто ею наделен, широкие области знания (в том числе — науку о природе) и избавляющую его от суеверий и невежества.
Сатира «Тлунот Сани, Сансани ве-Саменглоф» («Жалобы Сани, Сансани и Саменглофа», Прага, 1838) рассказывает о засоряющих мир никчемных ангелах, рожденных фантазиями темных и глупых хасидов.
Сатира «Ташлих» (Прага, 1840) отражает позицию галицийских маскилим, которые, как и их единомышленники в Германии, не одобряли крайне отрицательного отношения ко всему национальному. Эртер обратился к еврейскому обычаю избавляться от грехов, вытряхивая над водою карманы, чтобы дать аллегорическое изображение ассимиляторов, которые, отряхнув еврейские грехи, набрались грехов европейских.
Сатира «Гилгул нефеш» («Переселение душ», Лейпциг, 1845) представляет собой разговор врача с душой умершего хасида, которая сообщает, что прошла множество жизней, причем ее воплощение в человеческий образ последовательно чередовалось с воплощением в какое-либо животное.
Композиционно персонажи предстают по схожести или противопоставлению свойств характера: пьяница-хасид превращается в болотную лягушку из-за пристрастия к возлияниям, лягушка — в синагогального кантора, а он в свою очередь — в немую рыбу и т. д. Эртер наделяет всех их сугубо негативными чертами: тщеславием, ханжеством, стяжательством, невежеством, пренебрежением религиозной этикой и т. д.
Сатира завершается афористическими наставлениями, как лучше вводить в заблуждение людей ради наживы и почета. «Гилгул нефеш» приобрела особую известность благодаря переводу на идиш А. Б. Готлобера.
Творчество Эртера заслужило высокую оценку современников (Ш. Д. Луццатто назвал его «сладкий сатирик Израилев», перефразируя II Сам. 23:1). Эртер одним из первых среди писателей Хаскалы воспользовался приемом десакрализации библейской цитаты в целях иронии и доведения до абсурда. Этот прием помог ему изящно и язвительно высмеивать пороки традиционного еврейского уклада.
Вместе с тем его тексты рассчитаны скорее на интеллектуальное наслаждение читателя, чем на пробуждение в нем пафоса социального протеста. Они изобилуют каламбурами, частью написаны ритмической прозой с рифмующимися фрагментами фраз, что напоминает средневековую макаму. С возрождением интереса к национальному наследию оценка творчества Эртера изменилась: отдавая ему должное как стилисту, историки литературы 20 в. не могли согласиться с его огульным неприятием еврейского традиционного образа жизни.
Как педагог Эртер был озабочен проблемами еврейского образования и ратовал за то, чтобы в начальных и средних школах дети изучали наряду с традиционными и общие предметы. Опережая многих, Эртер полагал, что преподавание на иврите поставит любую дисциплину в разряд «еврейских». Эртер пришел к неординарному для деятелей Хаскалы выводу, что, наряду с библейским языком, талмудический иврит допустим в литературе, но, как устаревшие положения религии требуют коррекции, так и иврит необходимо обновлять и пополнять новыми словами и понятиями в соответствии с изменившейся жизнью.
Источники
- КЕЭ, том 10, кол. 695–697
- Уведомление: Предварительной основой данной статьи была статья ЭРТЕР Ицхак в ЭЕЭ
